учебных заведений, мечтающих возглавить свою страну. И конечно, желающих очень сильно, если и не уничтожить белых, то хотя бы их оттеснить на вторые, а то и на третьи роли. Лора слушала и не понимала, чем им, богатым и успешным, досадили эти белые. Вся эта «черная элита» никогда не знала и не ощущала никаких унижений и притеснений. Они, эти молодые люди, уже родились богатыми. Жили ни в чем не нуждаясь, благодаря своим родителям. В этой жизни есть возможности у всех, а у богатых тем более. И посещая эти гламурные вечеринки, она уже не прислушивалась ни к разговорам, не втягивалась в дискуссии, не принимала участия в спорах, создав образ обычной женщины при богатом любовнике. Природный ум и хорошее образование давали ей возможность судить трезво об обществе, в котором она сейчас пребывала. А зная отлично людей своей расы, не могла представить, как без белых, без их нечеловеческого трудолюбия, ума и таланта, смогут править – руководить страной ее черные братья. А мечты ее однокурсников, это планы богатой, не знающей жизни молодежи.
Все шло, в общем-то, неплохо, пока Фрэнк не пристал к ней с вопросом, наконец, решить с кем она: с ним или с этим белым наемником, которого по всей видимости и в живых то уже нет. И Лора, стряхнув с себя любовь и страсть последнего времени, взглянув на их отношения спокойно, без примеси постельной страсти, ответила честно и твердо, глядя парню прямо в глаза. Она решит это, когда вернется или уже точно не вернется ее друг. Сказала и сразу поняла, что оскорбила и оттолкнула навсегда Фрэнка. И скорее всего, он теперь ей, если и не враг, то очень близок к этому. И не стоит ждать от него смирения и тихого отхода в сторону. Ведь он с трудом сдержался, чтобы ее не ударить, почти трясясь от ненависти. И, кажется, она сделала правильный шаг, расставив все на свои места, не углубив любовные отношения до состояния невозврата. Через три дня они вроде как помирились, и после целого потока страстных слов, клятв и прощений, оказались в постели. Она уступила, ведь была молода, и тело требовало мужской ласки. Тем более, что рядом с ней был превосходный любовник. Прошло уже два месяца, как от Лео нет ни каких известий. И женщине кажется, что прошла целая вечность. Самые худшие предположения все чаще и чаще одолевают ее. Больше не заезжает никто из военных, сослуживцев ее любимого. А то, что он любимый, она уже не сомневается. Связь с Фрэнком оборвана раз и навсегда.
А Лео был жив, и больше того, совсем не собирался подыхать в этих чертовых джунглях, хотя шансов выжить было ничтожно мало. Группа по-прежнему двигалась в северном направлении, уходя все дальше и дальше от базы. И вот первые не боевые потери. Опытного, казалось все знающего португальца, укусила маленькая зеленая змейка, и уже через час его душа улетела на небо. А через двенадцать дней, когда группа отдыхала, и казалось, что рядом нет ни какой опасности, к часовому подкрался местный абориген – охотник и с пятнадцати метров всадил в шею часового маленькую стрелку из духового ружья. Весельчак Барри – местный парень, к своим двадцати пяти годам успевший всласть повоевать, набраться боевого опыта в многочисленных диверсионных операциях. Он мгновенно сообразил, что произошло, едва почувствовал болезненный укол в шею от пятисантиметровой стрелки. И не теряя ни одного мгновения, разрядил весь магазин винтовки в ту сторону, откуда прилетела смерть. Парня уже ничего не смогло спасти. Да и если честно, то и не пытались. Все прекрасно знают, насколько эти стрелки ядовиты. Никакое противоядие, имеющееся в их распоряжении, не поможет, а только продлит мучения солдата. И не стоит тратить драгоценное в джунглях противоядие, когда ядовитая стрела торчит в верхней части туловища, а точнее в шее. Нашли и убийцу. Четыре пули Барри прошили ему грудь. По всей видимости, нигер хотел завладеть оружием часового и его амуницией. В общем, не повезло обоим. А Лео ругал себя последними словами, хотел же сделать суточную засаду, проверить, не идет ли кто по их следу. Хотел, не хотел, что сейчас об этом уже рассуждать. Солдата не вернешь, их осталось пятеро, пленный не в счет. В случае непроходной ситуации он первый получит пулю. А что самое интересное, они дошли, вернее, вплотную подобрались к конечной цели своего задания. Если бы не петляли по болоту, то оказались бы здесь намного раньше. И сразу появилась мысль вызвать сюда десант. Ведь ни что не мешает им действовать по плану, как честно выполняющим долг солдатам. Вот только сил и желания все сделать, согласно приказа, нет. Подобрались к лагерю противника на максимально близкое расстояние, замаскировались и выставили два маячка из четырех. Запустили их и стали ждать. Чем черт не шутит, может на его сигнал прибудет помощь. Через сутки поняли, все это пустая затея. Продовольствия нет, и они только зря теряют время. Но маячки будут работать чуть больше трех суток, и они уже не имеют права покинуть это место, пока подается сигнал. Единственное что сделали, это отошли южнее на пять километров и разбили лагерь. Стараясь не думать о том, что противник запеленгует сигналы маячков и вышлет в этот район солдат, чтобы прочесать местность. Тогда у них шансов выжить, практически не останется. И снова проклятый долг давит командира. А если все же прибудет десант? И Лео выдвигается к лагерю противника, чтобы составит четкий план действий, указать десантникам конкретные ориентиры. Утомительное дело просто ждать, уже фактически развлекаясь наблюдением. Через сутки они снова снимутся с насиженного места.
Маячки исправно посылают сигналы, никого не тревожа в радиусе тысячи километров. А вот в Кейптауне, весь разведотдел Базы стоял, образно говоря, на ушах. Из джунглей летели сигналы маячков пропавшей группы. После совещания на самом высоком уровне, решено было десант не высылать. Нет смысла рисковать людьми. Кто знает, что ожидает десантников в районе высадки? И кто посылает эти сигналы. Ведь вертолет, который высаживал диверсантов, не вернулся на Базу. И никто не знает, что с ним случилось. На войне потери неизбежны. Группа Лео была вычеркнута начальством из этой жизни. А лейтенант Вайцель и его люди, отсидев в ожидании десанта трое суток, питаясь мясом каких то диких птиц, с радостью снялась с места, и, обойдя лагерь противника, двинулась дальше на север. В сорока километрах отсюда расположился небольшой городок, а при нем аэропорт. Хотя, если честно, то назвать африканскую деревню городком, а простое поле аэропортом, можно было с большой натяжкой. Группа уже так далеко забралась на север, что путь домой только один, по воздуху. Идти назад через джунгли они не смогут. Запас физических сил, как впрочем, и моральных, у них на исходе. Объявив свое решение, Лео видел, как на лицах его людей мелькнула надежда. Когда есть простая и понятная цель, то жизнь становится не такой уж и тяжелой. Даже пленный русский явно вздохнул с облегчением, он уже был полноправным членом команды, нес боезапас погибших парней.
Эти проклятые сорок километров преодолевали трое суток. Район оказался прилично населенным. Приходилось продвигаться с максимальной осторожностью, и в основном в темное время суток, подстраховывая каждый свой шаг. Ведь две трети успеха зависят от скрытного подхода к объекту. Спешка – это смерть однозначно. Преодолели, наконец, последние километры и зашли к аэродрому с севера, со стороны болота. Куда не сунутся излишне любопытные африканцы. Аэродром представлял собой расчищенную от растительности полосу шириной пятьдесят метров и длинной чуть больше километра. Два маленьких белых домика, над одним из которых крутится антенна радара. За ними навес, под которым с десяток железных бочек, скорее всего с топливом. Это называется у нигеров складом ГСМ. Ни самолетов, ни другой летной техники не видно. Значит городишко так себе, не представляет не для кого интереса. И самолеты летают сюда от случая к случаю. Как бы оно там не было, а это последний шанс выбраться из места, на сотни километров окруженного джунглями. А самое
